Город воров - Страница 23

— Я-то?

— Почему Дуг М. считает, что отличается от всех остальных?

— Наверное… просто потому, что я отличаюсь от всех остальных.

— Хорошо. У нас возникла проблема, давай разберемся с ней. — Фрэнк Г. будто бы ухватился за невидимый предмет. — Ты, кажется, не осознаешь, что ты — это твои друзья. Вот кто ты — те люди, которых ты к себе притягиваешь, которые окружают тебя. Самая большая закавыка — это чертова раковая опухоль, я имею в виду твоих дружков-болванов. Встречаешься с ними сегодня вечером?

— Ага.

— Так. Сделай-ка вот что. Присмотрись хорошенько. Потому что эти лица, на которые ты смотришь… это ты сам.

Дуг хотел ответить, возразить. Чтобы Фрэнк Г. понял: в нем больше содержания, чем в его друзьях.

Вышел священник в черном костюме с колораткой. Он прикрывал свечи на алтаре рукой, задувая пламя. Вверх поднимался дымок.

— Похоже, нам пора, — заметил Фрэнк Г.

— Мне кажется, я встретил одного человека, — сказал Аут.

Фрэнк Г. на некоторое время умолк. Не просто замолчал, а задумался. Дуг вытерпел это мгновение. Его периодически изводило желание порадовать Фрэнка Г., и он надеялся, что это ему удалось.

— Она с нами занимается?

— Нет, — удивленно возразил Дуг.

Фрэнк Г. одобрительно кивнул.

— Что это значит: «Кажется, я встретил одного человека»?

— Не знаю. Я не знаю, что это значит.

Фрэнк Г. постучал костяшкой пальца по скамейке Дуга, как дилер блэкджека, объявляющий ничью.

— Не торопи события, вот и все. Тщательнее выбирай, с кем общаться. Влечение и судьба — не одно и то же. Наша жажда этому же учит. Не хочу, чтобы ты страдал, малыш, но в девяти случаях из десяти роман — это проблема, а не решение. — Фрэнк Г. не поморщился: его выгнутые брови по-прежнему возвышались над глазами, которые уже столько лет были трезвыми. — После решения не заходить в бар одному, друг мой, это самый важный выбор, который тебе предстоит сделать.

7. Лихорадка субботнего вечера

Тем вечером Дуг все-таки доехал до «Пивной», потому что обещал быть. Второй этаж был забит разгоряченными людьми, расположившимися вокруг стеклянной барной стойки в свете каких-то навороченных ламп; смех, звон стаканов, гам народа, пришедшего выпить в выходной. Плач гитары отпугивал пьяниц от двери в маленький зальчик с крошечной сценой, освещенной одним софитом. Для всех молодых специалистов, не сумевших субботним вечером прорваться в «Таверну Уоррена», это заведение было планом «б».

Сразу за входной дверью Дуг свернул на узкую лестницу и спустился в облако дыма. Внизу все было в старогородском стиле: кирпичные стены, низкий потолок — в общем, настоящее подземелье с запахом пива и мочи. Здесь стеклянная барная стойка не продержалась бы в целости и дня. Коробки с пустыми бутылками, составленные вдоль стен, служили скамейками. Музыкальный автомат в углу работал на износ, словно качающее кровь сердце. В мрачные туалеты никогда не собиралась очередь, чем они привлекали осмелевших от выпетого дам со второго этажа. Женщины пробирались сквозь толпу земляков, словно светские девицы, попавшие на канализационный слет, с жеманным выражением лица бормотали «прошу прощения» и указывали пальчиками с французским маникюром на дверцы с буквами «М» и «Ж».

— Макре-е-ей! — завопил Глоунси от барной стойки, встав на металлическую перекладину для ног. Его зеленовато-коричневые глаза горели безумием — он явно вошел в раж.

Дуг пробрался к нему, позволив бешеному Глоунси обнять его, и похлопал друга по спине.

— Как оно?

— Пучком. Как сам?

Буль-Буль, бармен с вечно потными руками, увидел Дуга, прокричал что-то вроде: «Сколько лет, сколько зим!» — и плеснул в стакан минералки с лаймом. Буль-Буль вечно расплескивал напитки. Дуг ответил Глоунси, отхлебнув минералки, и огляделся.

Тот уже успел махнуть Джему, который отлип от двух парней с кислыми минами (Дугу они были не знакомы) и двинулся к бару сквозь расступавшуюся толпу. Джем, думая, что Дуг его не видит, махнул Кристе, сидевшей в углу. И все пришли в движение, словно подвыпившие шахматные фигуры на переполненной липкой доске. Криста перестала мешать свой бурбон с колой и положила ладонь на руку Джоани Лолер, прерывая разговор. Джоани — коренастая девушка с лягушачьим лицом, жившая в муниципальной квартире, вечная невеста Глоунси и мать его сына Ники — подтолкнула подругу, бормоча что-то ободряющее.

Дез скормил автомату доллар, заиграла песня группы «Кренберис» «Медлить», которую недавно полюбили в подвале — здесь слушали только ирландскую музыку. Еще час — и Дез окончательно обоснуется здесь на весь вечер, этот самозваный диджей выдворит всех примазавшихся яппи при помощи тяжелой артиллерии — группы «Клэнси Бразерс» и аккордеонных джиг, а потом, уже ночью, пустит в ход серьезное оружие в виде записей «Ю-ту».

Джем подошел и изобразил удар справа, замахиваясь нарочито медленно. Дуг подыграл, дернул головой, как от настоящего удара, и ответил резким движением в стиле героев «Звездного пути». Джем отпрянул и в погоне за голливудскими эффектами облил пеной из бутылки «Миллер» двух скучающих девиц с большими кольцами в ушах.

— Воротила, — приветствовал Джем.

— Дрочила, — ответил Дуг, стукнув кулаком о его кулак.

— С этим покончено, — напомнил Джем, допил бутылку, поигрывая мышцами, и ткнул пальцами в Буль-Буля. — Еще четыре «Миллера».

Глоунси улыбнулся, эти игры его никогда не утомляли.

— Джем, дружище, ты дам пивной пеной обрызгал.